Лидия Чуковская — Софья Петровна

«XX съезд партии приоткрыл над штабелями трупов окровавленный край рогожи. Уже одно это спасло в пятидесятые годы от гибели миллионы живых, полумертвых и тех, в ком теплилась жизнь еще на один вздох», — писала Лидия Корнеевна Чуковская. Но задолго до этого съезда, до выхода «Одного дня из жизни Ивана Денисовича» и «Архипелага ГУЛАГ» Солженицына ее, жену репрессированного ученого, волновал вопрос: «Что сталось с человеком, что он пережил, начиная от минуты, когда его вывели из дому, — и кончая минутой, когда он возвратился к родным в виде справки?» И еще одна тема не давала ей покоя те, кто оставался на свободе, те, кого пощадила чудовищная машина, перемалывавшая людские жизни, что пережили они? Об этом она писала перед войной и в годы возобновления кампаний по борьбе с космополитизмом, во время недолгой хрущевской оттепели и в пору застоя, когда все шагали в ногу… Это был одинокий голос человека, посмевшего думать иначе. Посмевшего думать. Об этом ее повесть «Софья Петровна».