— Помилуй мя...

Лес звенел набатом. Золотые и багряные кроны гудели раскатисто под налетами лихого ветра. Голые сучья колотили, лупили наотмашь по веткам, все еще одетым в задубевшую на первых заморозках листву, словно нищие и обездоленные мстили, срывали злобу на тех, у кого еще осталось былое величие и богатство. Только шум мятежного леса не мог заглушить глухие удары сердца, и порывы холодного ветра не ощущались из-за страха, студившего в жилах кровь...